Калогеро Бенника (Calogero Bennica). Его звали Карло, когда он приехал во Францию, он стал Чарльзом, (когда семья ассимилировалась в новой стране) родился на Сицилии в 1949 году. Его отец был рабочим на ферме. Когда Карло шел восьмой год, тяжелые условия жизни на юге Италии вынудили всю семью эмигрировать во Францию. Они переехали на восток страны, в район угледобывающей и железорудной промышленности — единственный регион, где иностранцы могли найти работу. Для Карло стало большим ударом вместо солнечной, пасторальной, такой знакомой Сицилии очутиться в промозглой, задымленной, индустриальной Лотарингии. К тому же, 1956 год стал одним из самых холодных с начала века. Он так возненавидел это место, что сейчас не может даже вспомнить его название! Отец устроился работать на шахту, но и для него акклиматизация проходила столь тяжело, что через год вся семья вновь переехала, на этот раз южнее, в винодельческий регион Эроль, где можно было вернуться к возделыванию земли. Сезонная сельскохозяйственная работа требовала частых переездов, и вскоре у Чарльза с сестрой начались проблемы с учебой. Чтобы получить диплом о профессиональном образовании, Чарльзу пришлось идти учиться на слесаря-монтажника, что, впрочем, было закономерно, ведь в регионе традиционно существовала механическая промышленность.

Чарльз всегда любил ножи, свой первый он сделал из старого напильника в двенадцать лет, а к концу учебы на механика, в 1966 году, закончил кинжал. В это же время он смастерил несколько охотничьих ножей для своих друзей. Но главным образом Бенника налегал на учебу и вскоре получил диплом. В начале семидесятых Чарльза взяли в компанию Jalalte (мировой лидер в производстве защитной обуви), где он отвечал за инструменты и оборудование. Через некоторое время главный инженер компании решил изменить конфигурацию шипов на ботинках, итальянские поставщики были не в восторге от этой идеи, но, поскольку Jalatie являлась крупным заказчиком, предложили взять двух механиков на несколько недель на стажировку, чтобы показать на практике, как это можно осуществить. Бенника был одним из лучших работников и к тому же блестяще говорил по итальянски, естественно, выбор пал на него. Высокотехнологичное оборудование (например, пантограф) стало настоящим открытием для Чарльза, он многому научился у итальянских специалистов, как губка впитывал современные ноу-хау. Эта стажировка открыла перед ним новые возможности и показала, что на высококлассном оборудовании можно делать не только шипы для ботинок. В 1977 году он вместе с партнером создаст собственную микромеханическую мастерскую, которая просуществовала девятнадцать лет, вплоть до «большого скачка» в 1996 году, когда Бенника полностью посвятил себя ножам.

Его интерес к ножам вспыхнул с новой силой после публикаций в журналах «La Gazette des Couteaux» («Газета страсти») и его преемнике «La Passion des couteaux» («Страсть к ножам»). Там Чарльз увидел работы талантливого ножевика Мишеля Блюма (Michel Blum) и был поражен. Узнав, что Блюм живет неподалеку, он связался с ним и договорился о встрече. Увиденное в мастерской у Мишеля его вдохновило, и он решил, что вполне может сам сделать нечто интересное в этой области, особенно с его профессиональными знаниями и оборудованием.
По совету Блюма он зарегистрировался как любитель на самом первом Парижском найф-шоу (Paris Knife Show, SICAC), принял участие в этом знаменитом «быстром и неистовом» показе, где многочисленные американские участники продавали по 40—50 ножей каждый, собирая заказов еще на 30—40 штук! Чарльз стоял между Джилом Хиббеном (Gil Hibbcn) и Чарльзом Вейсом (Charles Weiss), между Мастером Образа и Мастером Отделки. В тот раз он продал свой первый нож и встретился с основоположником современного ножевого дизайна, ставшим впоследствии одним из его преданных поклонников. Сначала от нас, а затем и от самого Рона Лейка, впечатленного его работами, Чарльз получил несколько советов относительно рукоятей и ножей в целом.

В декабре 1990 года мы опубликовали одну из его работ в «La Passion des Couteaux*. а в 1991 большую автобиографическую статью. В 1991 году жюри SICAC в составе Рона Лейка и меня наградило его призом «Лучший ножевик — открытие шоу». Третий показ SICAC в 1992 году стал знаменательным в жизни Чарльза: крупнейший в мире коллекционер штучных ножей Эрик Мейср (Eric Meyer), преуспевающий промышленник из Швейцарии, посоветовал Беннике использовать в складниках его знания микромеханики. «Скоро такие ножи составят 70% рынка!» – сказал Мейср. Чарльз, получивший на этом показе приз за складник с кнопочным замком, принял это замечание к сведению и решил, не откладывая дела в долгий ящик, разработать складной нож, который был бы инновационным, но одновременно напоминал дизайном его прямые ножи, успевшие стать известными на рынке. Профессиональное образование и навыки позволили Чарльзу со второй попытки создать свой оригинальный складник со знаменитым «pommeI-lock»* — очень элегантной вариацией классического заднего замка. Так Чарльз Беника нашел и «застолбил» свой стиль в столь любимой им области производства складников и сделал это быстро, как равный среди лучших.

К ПРЕКРАСНОМУ ХУДОЖЕСТВЕННОМУ НОЖУ

Чарльза Беннику, прозванного своими иностранными заказчиками и многими французскими друзьями и поклонниками Чарли, не устраивает определение «хорошо» или «очень хорошо» — он хочет, насколько это возможно, приблизиться к совершенству. Не удовлетворенный качеством своей отделки, он попросил нас организовать, если получится, несколько дней учебы у кого-нибудь из лучших отделочников США. Нам в голову пришли два имени: ныне покойный Курбе Сигман (Corbe Sigman), написавший главу по отделке для знаменитой книги Боба Лавлеса «Как изготавливать ножи», и Стив Джонсон (Steve Johnson). Чарли выбрал Стива, поскольку видел его работы на Парижском шоу. Итак, мы принялись хлопотать о встрече, и уже на следующий год Чарли с женой неделю гостили в Манти, штат Юта, у Стива Джонсона, к слову сказать, настоящего мормона. Чарли был изумлен ловкостью Стива и взял на вооружение несколько «трюков» мастера. Позднее тот же фокус с обучением Чарли проделает с великим немецким ножевиком Дитмаром Креслером (Dietmar Kressler), считавшимся в то время лучшим в Европе, если не в мире, отделочником цельных ножей. Интересно, что оба этих больших мастера 99% своих ножей делали прямыми, то время, как Чарли делает 80% складников.

Что еще можно добавить о карьере Чарли Бенники? В 1996 году вместе с самыми знаменитыми американцами его пригласили на Тайпси-шоу в Тайване, в том же году он выиграл первый приз в Тьерс и вступил в Американскую Гильдию ножевиков. В 1998 году он получил первую премию на Миланском найф-шоу в Италии за лучший прямой нож, а в 1999 вместе со шведом Конни Перссоном (Conny Persson) получил приз за «лучшее сотрудничество» на престижном найф-шоу Восточного побережья в Нью-Йорке. Каждый год он участвует в парижском и тьерском показах, а также в маленьком, но очень избранном Солванг-шоу (Solvang Show) в Калифорнии.

ЧАРЛИ БЕННИКА И ЕГО ПУТИ

Существует не так много французских ножевиков, входящих в список Лучших в Мире. Анри Виалон (Henri Viallon) возможно, наиболее разносторонний (прямые ножи, складники, кованные и дамасские клинки), но ему мешает упорное нежелание выезжать за пределы его родного Тьера (изредка — в Париж) и участвовать в показах (иногда даже в тьерском!). Реверди, безусловно, величайший французский кузнец и художник-ножевик. но он делает преимущественно прямые ножи, они очень дорого стоят и… без бриллиантов, а это совершенно изумляет американцев. Поэтому мы можем утверждать, что в последнее время Чарли Бенника является наиболее востребованным большими коллекционерами французским мастером, и поэтому интересно узнать, как он работает, и что остается за кадром. Но сначала заглянем в мастерскую.

Мастерская

Мы видели фотографии сотен разных рабочих мест ножевиков и в некоторых бывали лично, так что можем утверждать, что его мастерская хорошо оборудована. Но не чрезмерно. На самом деде она довольно маленькая: три комнаты (крошечная, маленькая и большая), в каждой – свой тип оборудования. В крошечной – станки для грубой шлифовки, чтобы изолировать стальную пыль от остальных помещений. Это классические «грохоталки» фирмы Speedmaster и один горизонтальный станок, сделанный самим Чарли специально для складников. Комната так мала, что стоит подняться со стула – и вы уже стоите на пороге другой комнаты. Чарли говорит, это из-за урока, усвоенного им у Стива Джонсона: клинки он шлифует так же, как Стив, сидя и уперевшись локтями в колени. Это позволяет лучше контролировать движения рук и добиться наибольшей точности.

Чарли считает, что этот прием – главное, чему он научился у Стива. Как у большинства ножевиков, станки имеют несколько скоростей. В маленькой комнате более сложное оборудование. Прежде всего, превосходный универсальный швейцарский фрезерный станок Schaublin №13, затем, маленький итальянский токарный станок Tortini с системой электронного контроля, позволяющий вытачивать шарнирные оси и винты, обычно из стал и марки 0-1. Есть также сверлильный станок Syderic, но Чарли хотел бы приобрести что нибудь более совершенное, позволяющее делать отверстия менее одного миллиметра в диаметре, правда, пока он не нашел хорошего подержанного станка, удовлетворяющего его запросам. В большой комнате у него ешё несколько машин. Вдоль одной стены выстроились: мощный плоскошлифовальный станок Lip с подвижной магнитной пластиной, на котором он может снимать с закаленных стальных заготовок толщину в пределах 1/100 мм.; довольно простая ленточная пила BamaFisele и, наконец, одна из его любимых машин – восхитительный маленький пантограф Kuhlmann, совершенно необходимый для изготовления внутренних рам складников. Чарли – настоящий виртуоз в работе с пантографом. Когда он продемонстрировал свои «трюки» знаменитому Рону Лейку, впервые применившему технлогию глубокой инкрустации в складных ножах, так называемые «interframе» складники, тот был поражен – он даже не представлял себе, что такое возможно делать на пантографе! Другая сторона большой комнаты занята разнообразными материалами: заготовки нержавеющей и дамасской стали, дерево, бивни мамонта и т.д. В промежутке есть уголок для химических «опытов» и небольшая муфельная печь с программным управлением Sirio. Как вы можете судить, хорошо, но не слишком затейливо оборудованное рабочее место. Экскурсию по своей мастерской Чарли завершает словами: «Чтобы делать хорошие складники, нужны хорошие станки. Факт».

Термин inlei Tramo употребляется на Запале для обозначения глубокой инкрустации на прямых ножах на складниках. В массиве рукояти иди обкладок рукояти, чаще всею стальном, с помощью пантографа вырезается углубление. С помощью того же пантографа и другого материала выпиливается вставка тех же очертаний. Обычно для вставок используют бивень мамонта, рог, перламутр, панцирь черепахи, ценные породы дерева и другие дорогие материалы органического происхождения.

Способы изготовления

Поскольку мы постоянно имеем дело с производством ножей и различной техникой, мы хотим быть правильно понятыми, главным образом из-за мистического тумана, окружающего кованые клинки: все они в одинаковой степени настоящие. Просто одни изготовлены более традиционным способом, другие – более современным, и надо понимать, что машина хороша настолько, насколько хорош работающий на ней человек. То же касается и кузнечной ковки. У Чарли есть станки, но это всего лишь инструменты, направляемые от А до Я его руками и головой. Здесь нет ни компьютеров с новейшими графическими программами, ни лазера, ни станков с ЧПУ — только классическая высокоточная механика из старых добрых времен, как высококлассный швейцарский хронограф Rolex Swiss в сравнении с Swatch, или автомобиль Ferrari в сравнении Volkswagen Polo. И опять позвольте объясниться: Swatch и Volkswagen Polo – это прекрасные продукты современной промышленности, надежные и не дорогие; но очевидно, что он и не могут соревноваться с изделиями на порядок более высокого класса.

Складные ножи Беники — это Rolex среди складников. Факт. И эти прекрасные образцы ножевого искусства созданы исключительно его руками — не станками с ЧПУ! Более того, Чарли полагает, что мастер, который сможет запрограммировать станок с компьютерным управлением на производство таких складников, как у него, с его качеством отделки всех деталей, будет гением программирования и заслужит не меньше уважения, чем сам Бенника! Правда, некоторые известные мастера, такие, как Д’Ал ьтон Холдер, бывший президент Американской Гильдии найфмейкеров, с Бенникой не согласны, а мы не настолько компетентны в этом вопросе, чтобы иметь обоснованное мнение.

То, как Чарли разрабатывает ножи, тоже интересно. Все начинается с серии тщательно охраняемых эскизов, часть из которых выполняется на кальке. Это нужно, чтобы проследить траекторию движения клинка при сложении, учесть все нюансы и внести необходимые изменения. Главная задача при этом найти совершенное сочетание формы и функциональности и, что еще важнее, учесть те неизбежные ограничения, которые налагают на конструктора небольшие размеры складных ножей. К примеру, огромный замок на двери сейфа банка – образец великолепной механики, но очевидно, что он не может быть воспроизведён в размере дверного замка квартиры.

Мы уже говорили, что Чарли шлифует уже закаленные стальные заготовки. 99% ножевиков работают прямо противоположным способом. Практически все мастера, использующие для ножей промышленные заготовки, шлифуют клинки до закалки и многие отдают их потом калить в профессиональные фирмы (особенно в США, где 70% мастеров пользуются услугами Paul Bos Company в Калифорнии). Бенника считает, что это чревато рядом неудобств и проблем. Первая, наиболее тривиальная причина для беспокойства состоит в том, что на заводе размещают много заказов, и свой клинок можно ждать очень долго, к тому же, его просто могут потерять при транспортировке. Другая, более серьезная, по его мнению, причина – в отсутствии гарантий: на заводе клинки одной марки стали калятся партиями по сотне штук и больше. Эти сто клинков пришли от разных поставщиков, а если от одного, то из разных партий. И даже если исключить всегда возможную ошибку, как быть уверенным в том, что твой единственный клинок отреагирует на заданный температурный режим так же, как остальные 99 из партии? Но и это не все. Чарли говорит, что придавать клинку форму перед закалкой, это все равно, что работать с глиной: металл легко принимает нужную конфигурацию (все так относительно в нашем царстве стремления к совершенству). Но стоит приложить чуть больше усилий, чтобы подправить угол здесь или подкорректировать плоскость там — сразу же на поверхности клинка появляются следы насилия. И когда вы отправите такой клинок, уже истонченный в некоторых местах, на закалку, его «поведет» и он вернется к вам деформированным, ну, или просто с явно заметными следами проблемных зон. Конечно, после полировки они станут практически незаметными, но для Чарли это…! Когда вы шлифуете клинок после закалки, вы снимаете меньше металла при тех же усилиях и лучше контролируете процесс. Правда, работать вам придется в два раза дольше, но это – плата за стремление к совершенству.

Итак, перед закалкой Чарли придает основную форму клинку, оставляя запас по толщине, потом сверлит необходимые отверстия (в складнике их несколько). В отношении закалки Чарли эталон: он дословно следует всем рекомендациям сталелитейного завода. Многолетний опыт работы со своей фирмой в качестве субподрядчика в таких высокотехнологичных областях, как астронавтика и космическое кораблестроение, научили Чарли быть очень внимательным к малейшим изменениям в спецификациях завода-изготовителя стали. Когда закаленный клинок завершен, Чарли делает небольшой отжиг от одного до двух часов при температуре 220°С, чтобы устранить малейшие следы предыдущей обработки. Этого нет в книгах, но это дает стопроцентный результат, исходя из его опыта работы еще слесарем монтажником на предприятии по производству тех самых ботинок с шипами из нержавеющей стали.

Все, сказанное о промышленных сталях, верно и в отношении Дамаска, считает Бенника. «Дамаск отвечает на каждый шаг обработки, так что по клинку можно прочитать всю его историю» — говорит он. Возможно, если вы умеете смотреть на дамаск глазами Чарли!
Мы много могли бы написать в технической части статьи, но тогда она станет слишком длинной. Так что ограничимся кратким перечислением материалов, которые использует в своей работе Бенника.
Из современных сталей он предпочитает ATS 34 S Sinterizzato – продукт порошковой металлургии, однако инструментальные марки D-2 или O-l Г тоже считает вполне приемлемыми. Из Дамаска он больше всего любит металл шведского кузнеца Копни Перссона, а еще – французов Анри Виалона (Henri Viallon) и Клода Шоселера (Claude Schosscler), Хенка Никмейсра (Hank Knickmeyer) из США или Альберто Млека (Alberto Mlack) из Италии. Для рукоятей он всегда использует только лучшие материалы, выбирай куски исключительного качества
и красоты. Это и бивень мамонта, и всевозможные рога, редкие и дорогие породы деревьев, коралл, стабилизированная кость жирафа и т.д. Но его «фаворит» — ископаемый бивень моржа. Жаль, что последнее время он встречается все реже и становится все дороже (от 500$ за кусок надлежащего качества). Еще Чарли любит черный и «золотой» перламутр и не понимает, почему этот прекрасный материал так незаслуженно непопулярен во Франции.

Мы не можем не упомянуть, что замечательные чехлы и ножны для ножей Чарли делает его тридцатидвухлетняя жена Шанталь. Она же берет на себя все административные заботы по организации бизнеса: деловую переписку, ведение бухгалтерии, подготовку к показам, фотосъемку и т.д., и со всем она справляется профессионально, быстро и с удовольствием!